Гарри не управляет — он формирует поведение. Его имя не звучит часто, но оно встроено в контекст каждой сцены. В «Гангстерленде» страх — не эмоция, а стратегия. Он не проявляется в бегстве или панике. Он проявляется в тишине. В выборе слов. В избегании тем. Люди не думают, как быть лучше — они думают, как не сделать хуже. Не раздражать воздух, в котором, возможно, он уже есть.

Сюжет выстроен как хождение по грани. Никто не знает, где она, но каждый боится её переступить. Гарри — не Бог, но он ближе, чем кажется. Он не требует ритуалов, но все живут по его догмам. «Гангстерленд» не нуждается в эффектных сценах, потому что его эффект — это после. Когда выключаешь экран и понимаешь: всё это работает. Потому что кто-то заставил молчание стать законом.